О Музыкальном Движении в застойный период

Воспоминания Натальи Федоровой

4. Школа на Серпуховке и работа в театрах

Идея начать самой работать с детьми и взрослыми появилась у меня в начале 80-х. Первая попытка открыть школу оказалось неудачной: я договорилась с директором школы, повесила красивое объявление, нарисованное папой, но на урок никто не пришел. Тогда я стала ходить по классам – агитировать - и собрала первую группу. На следующий год я расширила круг поиска и прошла по многим школам и классам. Для солидности объявила конкурс и в жюри пригласила подруг из музыкального движения. Потом уже таких проблем не было, информация каким-то путем распространялась сама. Организовала три группы: 5-8лет (малыши, были девочки и мальчики), 9-13 (девочки) и женщины. Работала 3 раза в неделю с 18 до 22ч, в некоторые периоды со средними девочками работала ещё в субботу утром. В первые, самые трудные годы работы студии, мне много помогала Лиля Галковская, она приходила на уроки, советовала, организовывала встречи её и моих учениц, совместные выступления. Все это создавало более живую атмосферу и порождало больше интереса у учениц. Детский материал для малышей я знала из уроков Генераловой и, в дополнение, пришлось много освоить по книгам. После смерти Генераловой я получила её архив, где была большая подборка нот. Перед отъездом я все отдала моим ученицам и подругам, которые продолжили работу. Работать с девочками было очень интересно, они увлеченно и с легкостью осваивали музыкально–двигательные упражнения Гептахора. Работа с женщинами приносила радость совместного творчества и теплоту общения с прекрасными людьми.Сложно было с подбором музыки для самостоятельной работы, особенно для малышей. Здесь мне очень помогали пианисты, с которыми работала. Особое огромное спасибо пианисту Александру Ракитину, с которым работала много лет вплоть до отъезда в Бразилию. Из расстроенного инструмента с западающими клавишами он ухитрялся создавать вдохновлявшую на танец музыку. Он нам играл и свою музыку. Особенно всем полюбился его «Карабас–Барабас». Малыши в полном упоении кидались в музыку, а Светлана Мосенко «разгоняла» и направляла их.

Малыши много танцевали под музыку Шумана (например: «Маленький романс», «Всадник»), Моцарта («Тоска по весне»). Особенно хороша везде была 5-ти летняя Ксюша Ферапонтова; очень серьезно и сосредоточенно входила в новую музыку. Она прекрасно танцевала «Марш из Афинских Развалин» Бетховена, то нежная, то несущаяся и порывистая. Лидия Степановна Генералова любила давать малышам в руки какие-нибудь предметы (колокольчики, ленточки, шарики...) и это досталась мне по наследству. Да и многие эти предметы тоже перешли ко мне. Танцы с шариками делали движения очень нежными; Лидия Степановна говорила, что шарики не должны плакать, их нельзя обижать. Ленточки летали и только иногда касались детских рук. Колокольчикам разрешалось звенеть только очень музыкально, а в других частях музыки помалкивать.

 

Учась у Стефаниды и Эммы, мы и не предполагали, что где-то рядом в Москве живут ученицы Айседоры. После того как их с проблемами вернули из гастрольной поездки по США и И. И. Шнейдера (директора Московской школы Айседоры) посадили, у девушек на долгие годы отбили желание танцевать и даже говорить на эту тему. Только во времена перестройки мы узнали о них. Знакомство с ученицами Московской школы Айседоры Дункан внесло новизну в уроки и в подготовительную работу с корпусом. Приятно вспомнить дружбу и помощь Лидии Ивановны Гичевой. Я была на нескольких занятиях в её группе. Она с энтузиазмом показывала разные упражнения Айседоры, провела несколько полных уроков с моей группой девочек, а я только старалась записать за ней. Другие ученицы Московской школы Айседоры Дункан, Елена Николаевна Федоровская, Татьяна Яковлевна Терешко и Хачатурова К. Г. приходили на наши выступления и делали полезные замечания. После встреч с ними и совместной работы с группой из Калифорнии (об этом ниже) в репертуар вошли упражнения и вещи в постановке Айседоры, например: вальсы Шуберта («3 грации»), вальс Брамса («с лепестками роз»), этюд Шопена («Арфа»), ноктюрн Шопена («Воскрешение»).

 

Стоят: Ольга Мазнева, Александр Ракитин, Елена Николаевна Федоровская, Наталья Федорова, Татьяна Яковлевна Терешко, Гив Лахути, Лидия Ивановна Гичева, К. Г. Хачатурова, Амирова Лариса, Валя Рязанова
В первом ряду сидят: Светлана Мосенко, Аня Лезина, Лена Власова, Ира Болдина, Дина Мазнева, Лика Кайкова, Лия Карачарова.

Вот еще некоторые моменты из нашей жизни и выступлений. Для первого общего выхода в наших концертах мы решили сделать марш на музыку И. Сац к спектаклю «Синяя птица» для всех групп вместе. Начинали самые маленькие. Первой всегда выходила 5-ти летняя Ксюша и танцевала одна, а за ней тянулись все. Ксюша заводила змейку и все, свободно танцуя, двигались за ней с радостью танцевали «Детский альбом» Чайковского. Неаполитанская и немецкие песенки были поставлены ещё Эммой. Немецкую песенку обычно все танцевали свободно и было много творческих находок. Неаполитанскую песенку танцевали в постановке Эммы. «Зимнее утро» танцевали все, Аня Лезина была самой одухотворенной и очень тонко и точно передавала настроение музыки. Интересно, что начиная работать над «Молитвой», девочки сначала не знали как начать, а потом с вдохновением все двигались. «Баба Яга» была сделана очень активно и бурно. На один праздник студии девочки подарили танец «Белые ночи» из этого же альбома Чайковского. Лика Кайкова исполняла партию фортепьяно и все танцевали. Во многих вещах заводилой и главным постановщиком была Дина Мазнева. Она, как пружина, ни на минуту не останавливалась и всех увлекала за собой. Ее характер таков и до сих пор. Вместе с Олей Мазневой они создали свою школу со многими группами и многими сотнями учеников, где вдохновенно творят уже более 15 лет. http://dance-o-dora.ru/index.php


Слева направо: Дина Мазнева, Светлана Мосенко, Лена Власова,
Лика Кайкова, Лия Карачарова – третья и вторая справа.
Во втором ряду: Ира Болдина, Наталья Федорова, Аня Лезина, неизвестная, Александр Ракитин, Ольга Мазнева.

Когда мы задумали танцевать «Полет Валькирий» Вагнера, сначала сделали ревизию всех известных нам типов прыжков, которые могли бы пригодиться в музыке. Среди них был и интересный прыжок с предварительным скручиванием тела и быстрым раскрытием, придуманный ещё Гептахором. Девочки по очереди, по одной или в паре, выпрыгивали-выбегали из одного места сцены, а возвращались в исходное место за кулисами, поэтому получался как неиссякаемый источник. Количество участниц могло меняться и поэтому участницам могли доставаться разные музыкальные фразы, а следовательно и движения были разные. С радостью и волнением я наблюдала за девочками в процессе их удивительного творчества танца, они слышали музыку и всегда находились «в ней», даже будучи за сценой.

 

Одна из первых самостоятельных композиций девочек была сделана на музыку из Пер Гюнта Грига “В пещере горного короля”. Со временем и творческим ростом девочек мы поставили всего Пер Гюнта. Было странно вспоминать, что в начале нашего пути они не могли станцевать даже маленького отрывка из Песни Сольйвег, а потом ярко танцевали всего Пер Гюнта. Это была первая крупная постановка всего коллектива и последняя вещь, которую я успела сделать с девочками до отъезда в Бразилию. Светлана Михайлова попала ко мне в группу как пианистка, а потом сама ощутила такую потребность движения, что мне опять пришлось заняться поисками пианиста. Сейчас у неё своя школа в Перово, много детей и она с большим вдохновением работает. Первая её самостоятельная работа - «Колыбельная» Грига, вся лиризм и порыв.

С появлением в студии Оли Мазневой я ощутила сильную помощь, как в танце, так и в жизни. Мы танцевали вместе много разнообразной музыки, среди прочего сделали прелюдию № 24 Шостаковича и Рахманинова (концерт №2 для фортепьяно и оркестра си минор, op 18). Танцуя вместе, я всегда чувствовала отклик на моё малейшее движение души, это всегда был танец с общением, действительно совместный по духу. С Ларисой Вареник мы были всегда и везде вместе и много танцевали. Поставили вдвоём токкату ре минор Баха и мелодию из оперы Глюка «Орфей» на тему «Орфей и Эвридика». Мы вместе вырастали в музыке, тянулись друг к другу, но наши кисти коснулись друг друга лишь в конечной кульминации и сразу расстались навек. Глубинное проникновение в музыку и полное отсутствие внешней пустой позы и “красивости” всегда отличало Ларису. Она, как тонко настроенный прибор, мгновенно чувствовала любую фальшь, «выпадение» из музыки и замену истинной красоты показной мишурой. Танцевать с ней всегда было легко и очень радостно, радостно от активного творческого процесса будоражившего все тело и душу.

 

Всей группой женщин долго работали над музыкой Бородина « В монастыре». Интересна была эта работа и молитвами, и отзвуками колоколов. Особой и очень трудной была музыка Шнитке (фрагмент из концерта №2) , мы даже собирались специально - только чтобы сделать эту музыку. После неё ничто другое невозможно было танцевать, эта музыка требовала затраты всех душевных сил. Активными участницами и вдохновителями были мои ученицы и подруги Оля Мазнева и Светлана Михайлова. Позднее нужна была замена одной ушедшей участницы и Ира Смирнова–Дмитриева органично вошла в коллектив. Выступали мы довольно часто, концерты были в разных помещениях и разного состава: только мои дети; или детские коллективы разных педагогов; или только мои группы - детские и взрослые. Безусловно важным для нас был Концерт в Комитете Советских Женщин с пианисткой Натальей Деевой. В Комитете была устроена выставка картин моих родителей - художников Веры Алексеевны Шубниковой и Николая Ивановича Федорова (http://www.nikolayfedorov.com/). Среди работ был портрет Натальи Деевой. Выступали мои дети разных возрастов. А потом танцевала я - сольные композиции.

 

Работа в международном театре Арлекин внесла новые ноты в работу с детьми. Когда Лидию Гичеву (ученицу школы Айседоры в Москве) и писателя Гива Лахути (он написал и перевел ряд книг об Айседоре Дункан, написал много статей и сделал несколько циклов передач об Айседоре на радио) пригласили в качестве экспертов на спектакль “Айседора и Сергей”, им не понравились дети, игравшие роль учеников Айседоры. Они рекомендовали пригласить детей моей школы. Так мои ученицы Дина Мазнева, Лена Власова и Светлана Мосенко стали участвовать в спектакле. Для этого надо было подготовить разные номера, включая что-то типа урока. В сольном танце Дина легко неслась в вальсе с летающим шарфом.

 

 

 

По рекомендации Генриха Шнейдера, представителя Эвритмии, меня пригласили давать уроки для драматических артистов театра режиссера В. Брайгера. Там я проработала год и получила новый опыт. В воспоминаниях Станиславского о встречах с Айседорой, приводятся описания задач и методов работы над образом, которые без всяких изменений относятся и к музыкальному движению. Поэтому и был организован этот класс. Занимались на Таганке в центре Эвритмии. Желающих обучаться было очень много. Артисты с прилежанием занимались; чувствовалось как им трудно, особенно всякие расслабления. Координация движений тоже вызывала проблемы. Они с легкостью бросались импровизировать, когда я предлагала для этого музыку. Но импровизация без достаточной подготовки тела и освоения сути метода часто приводила к попытке копирования только внешней формы ранее увиденного и не очень подходящего к данной музыке. Эти артисты изучали ранее различные типы танца, но здесь оказались совершенно не подготовленными, - как физически, так и эмоционально, и чувствовалось, что одного года на освоение основ музыкального движения для них явно недостаточно. …А на следующий год я уже была в Бразилии...

Продолжение

Вернуться на первую страницу материалов

Вернуться на страницу отзывов